Первой, кого увидели ребята, подходя к экспедиции, была Марья Антоновна. Она стояла на крыльце с ведром в одной и с тряпкой в другой руке. После взаимных приветствий она отставила их в сторону и вытерла руки концом передника.
— Пришел Петр Иванович, велел вас сразу к нему. Пойдемте, ребятки, мне тоже с вами надо. На двери одного из кабинетов красовалась картонная табличка с красиво выведенной тушью надписью, указывавшей должность и инициалы, уже известные Генке и его друзьям.
Марья Антоновна открыла дверь. По стенам кабинета висели таблицы, диаграммы, графики, а прямо над рабочим столом портрет академика Губкина. Начальник сидел за столом и что-то писал. Завидев входивших, он встал, отложил ручку и уперся руками в стол. Был он среднего роста и возраста и порядочно лысоват.
— А, здравствуйте, здравствуйте, — он представился, вышел из-за стола и по очереди пожал всем руки. — Садитесь, пожалуйста. Ну как на новом месте?
Завершив необходимые разговоры, он обратился к Марье Антоновне:
— Кадровика сегодня не будет до обеда, за это время определи-ка ты их. В столовую не сегодня-завтра мебель завезут, открывать будем, поварихи уже есть. Сейчас тепло настает.
Дай им желтую палатку и пусть ставят ее, там полянка хорошая как раз за столовой. Ну там белье, кружки-ложки, все, что положено.
— Хорошо, Петр Иваныч, только палатка-то желтая четырехместная и с дырой. Дадим им новую зеленую.
— О, даже так. Ну это еще лучше.
Новая палатка была шестиместной, но когда ее поставили, там, кажется, и десятерым бы места хватило. Марья Антоновна принимала в установке самое деятельное участие, при ее же содействии были излажены спальные места, настоящие нары, на которые были постелены новенькие спальные мешки с вкладышами.
— Вы, ребята, — говорила Марья Антоновна, — как документы оформите, сходите в баню, она у нас все дни работает, а то знаю я теплоходы эти. Зверей быстро набраться можно, народ всякий ездит. А потом ко мне на склад.
До вечера эта программа была полностью выполнена. Вечером Генка наблюдал, не полезет ли кто в мешок головой, но таких не оказалось.
Игорь зажег фонарь «летучая мышь», полученный по описи. Много чего было получено: сапоги кирзовые и болотные, куртки, брезентовые плащи, противоэнцефалитные костюмы, кружки с ложками, белье, полотенце, мыло, мешки, пологи и что там еще, тот же фонарь, например, заправленный керосином. Он вполне сносно справлялся со своим предназначением.
— Ну-ка, Саша, застегни вход, ты там ближе устроился.
Сашка продернул сквозь петли деревянные палочки и как бы закрыл дверь. В палатке можно было стоять во весь рост.
— Давайте за все хорошее, — Игорь достал бутылку, добытую днем. — Теперь мы будем жить вместе. Давайте помогать друг другу, если кому трудно придется. И вообще, ну вы поняли.
— Да, да,конечно, правильно, так и будем.
Выпили и закусили нехитрой закуской — хлеб, колбаса, консервы. Генкой овладело чувство благостного удовлетворения и любви к товарищам.
— Все, парни, спать давайте, — Игорь погасил фонарь.
