Другая квартира, где я жил после переезда со старой, была наполовину ближе к училищу, чем я и соблазнился в первую очередь, когда надумал переехать. Это был старый дом, располагавшийся на задворках усадьбы. Раньше там жили хозяева, потом они построили новый большой дом у самой дороги и старый не сломали, а пускали туда квартирантов. В их дела они никак не вмешивались, лишь бы те вовремя платили, даже выгородили отдельный проход. Там жили два моих приятеля, что интересно, оба были женатые, причем один из них на моей землячке, я даже немного ее знал, училась она двумя-тремя классами позже. Они занимали большую комнату, с угла на угол натянули веревку, на которой постоянно висели простыни, пододеяльники, прочее, своего рода перегородка, каждая пара занимала свой треугольник. В доме была одна большая комната, кухня , чуть поменьше, и там от нее вход в темнушку, четыре квадратных метра. Хозяева раньше держали в ней всякие продукты, а теперь я поставил там раскладушку.Там было гораздо спокойнее,чем на старой квартире.
Часто к нам заходил младший хозяйский сын Витька, в ту пору ему шел пятнадцатый год. Как-то раз он наблюдал, как я выполнял домашнее задание. Я вычерчивал на кухонном столе кусок карты подробного масштаба и выполнял надписи капитальным шрифтом. — Как красиво у тебя получается, — говорил Витька. — Надо тебя одному парню показать. Я не понял, зачем меня нужно кому-то показывать, но через несколько дней он пришел и привел с собой симпатичного молодого человека. Это оказался лидер местной шпаны, район, где я квартировал, именовался «Сараи» и сараевские ухари в городской уркаганской среде пользовались немалым уважением. Не больше двадцати лет ему было, от него исходила какая-то звериная, кошачья грация и ощущение опасности. И кличка у него была, на мой взгляд, нехорошая – Витя Крыса. Но те, кто ее давал, лучше знали, из чего исходили.
— Ну здравствуй, дружок, — сказал он, — покажи, что ты там нарисовал, тезке моему шибко понравилось.
— Это чертеж, что ли, так я сдал его.
— Жаль, ну так же напиши буквы, бумага-то у тебя есть?
Я достал блокнот и начертал на нем двумя разными шрифтами, которым нас учили, несколько разных слов, а так же цифры от нуля до девяти.
— Да,- протянул большой Витя, — и в самом деле. — Он помолчал, раздумывая. — Слушай, ты в это воскресенье никуда не собираешься?
— Да нет вроде, никуда.
— Вот и хорошо, будь дома, никуда не уходи, я приду после обеда.
Настало воскресенье. Я никуда не уходил, только утром сбегал в булочную за хлебом. Витя пришел уже ближе к вечеру, принес какую-то коробку и принялся доставать из нее содержимое.
— Вот смотри, вот это тушь, вот четыре иголки, связанные вместе, видишь, как ниткой ровно обмотаны, чтобы лишнего не протыкать. Вот здесь одеколон, кисточка тонкая, тряпочка.
Сейчас ты мне наколку сделаешь.
— Я? Наколку? Да ты что, Витя, я никогда ничего такого…
— Сделаешь, сделаешь, я так решил. Да ты не бойся, наколка простая, видел небось, лучи Солнца и надпись: — Привет из Сибири! Я понимаю, сложную мастера делают, а за такую сто рублей отдавать мне не в жилу.
— Да не умею я…
— Слушай, надоел уже, еще слово, и отмудохаю. Я и рисунок принес. Ты сначала кисточкой, тоненько, нанеси контуры, а потом макай иголки в тушь и протыкай кожу до ниток, просветов не оставляй. Видишь, как все просто. Одеколоном сначала протри кожу.
— Не получится у меня ничего, плохо сделаю.
— А если плохо, все-равно отмудохаю. Нет у тебя выхода, делай хорошо.
Ну куда тут денешься. Я осмотрел рисунок, взялся за кисточку.
— Минутку, стакан — то у тебя есть?
Витя достал бутылку, набулькал полный стакан, закусил плавленым сырком.
— На, выпей для смелости пятьдесят граммов.
Я выпил и взялся за дело. Согласно рисунку на тыльной стороне ладони я кисточкой нанес полосы и буквы, а также цифры года рождения. Потом ровно по тонкой полоске наносил уколы четырехигольной штучкой, протыкая кожу примерно на миллиметр. Витя даже не морщился, успокаивал меня, что-то рассказывал. Работа продолжалась недолго, кожа покраснела и распухла.
— Молодец, все нормально сделал. Давай допьем остатки, — он разлил оставшуюся водку пополам. — На держи червонец, да молчи про это дело. Может, я потом еще с кем-нибудь приду.
Я потом делал такие же и некоторые другие наколки еще с десяток раз. Рассчитывались наколотые с Витей, а мне он регулярно платил червонец и угощал водкой. Наколка у Вити получилась самой удачной, с ней он впоследствии и отправился на зону.
Как-то раз я проведал родителей, повез от них кусок мяса и ведро картошки. Сел от вокзала на автобус, где идти от ближней остановки до квартиры было подальше. Стоял конец зимы, ночь, двенадцатый час. Я уже вышел на соседнюю от своей улицу, из-за угла вышли двое, один пожилой, а один подросток вроде Витьки, остановили меня, как водится, попросили закурить. Были они прилично навеселе.
— Не куришь, значит, здоровье бережешь. Это ты молодец, а что у тебя в рюкзаке, — и пацан начал его с меня стаскивать. Я почему-то нисколько не испугался.
— Вы что, мужики, на своих? Живу я здесь, у таких-то на квартире.
— Ладно, ладно, а рюкзачок-то отдай, и что в карманах, покажи.
— Ребята, я ведь Вите Крысе могу пожаловаться, они с моим хозяином дружки.
— Чихали мы на твоего Витю, — хорохорился молодой и еще раз сильно дернул меня за рюкзак, но пожилой опомнился. Он оттолкнул напарника, поправил на мне рюкзак, заговорил:
— Ладно, иди, парень, мы тебя не видели, не обижайся на дурака… — молодой топтался на месте и разводил руками.
Об этой встрече я вскользь упомянул в разговоре со своими сожителями, а они, видно, пересказали Витьке. Дня через два к нам зашел Витя Крыса, он был взволнован. Как видно, по его самолюбию был нанесен щелчок, он начал меня тормошить.
— Это кто на тебя накатывал, узнать можешь?
-Не знаю, я их не разглядывал.
— Ну-ка, пойдем со мной, — он вывел меня и мы пошли вдоль улицы. Витя останавливал встречных и что-то им говорил. Пришли в большой барак, там было много народа, постоянно входили другие, скапливались у стены. Витя поставил меня перед ними.
— Ну покажи, какая сука хотела тебя ограбить.
Я смотрел перед собой. В толпе стояли и пожилой и пацан. Поглядев на меня, они отвели глаза.
— Не помню, Витя, испугался я, да и темно было.
— Да не бойся, дурак, ничего, ты только покажи, — он настаивал, как видно, очень хотелось показать свою власть. — Он подошел ближе и хватал мужиков за рукав. — Этот? Этот?
— Нет, Витя, не буду врать, нет здесь похожих, не буду наговаривать напрасно.
— Эх, ты, — он больно ткнул меня кулаком, — ну ладно, разбежались.
Спустя недели полторы-две он спрашивал:
— Ну ведь видел же ты тех мужиков. Слово даю, ничего с ними не будет. Так кто?
— Ничего не знаю, Витя.
— Вот зараза. Ну ты и молодец.
